До Какого Времени Просуществовало В России Летописание
Летописание Новгорода второй половины XV. Отразилось в следу ющих памятниках: Новгородская. О том, до какого времени доведено повествование («.до владыкы Еуфи мия»), о приписке писца. И Новой России: Материалы конференции (Ярославль, 7—9 октября 1998 года). НОВГОРОДСКИЕ ЛЕТОПИСИ - списки летописных сводов, посвященные истории Новгородской и других русских земель с XI до XVII вв. И Россия перешла на европейский отсчет годов - от Рождества Христова. Поэтому перевод летописного времени на язык современных цифр вызывает.
Рукопись из, XVI век Русские летописи —, памятники. Основной письменный источник по и других восточнославянских земель допетровского времени. Начало русского летописания относится к XI веку, когда в начали делать исторические записи, хотя летописный период начинается в них с IX века.
Русские летописи обычно начинались словами «Въ лѣто»+«дата», что означает сегодня «в год»+«дата». Количество сохранившихся летописных памятников, по условным оценкам, составляет порядка 5000. Большинство летописей в виде оригиналов не сохранились, а сохранились их копии и частичные переработки — так называемые, созданные в —. Под списком подразумевается «переписывание» («списывание») из другого источника. Списки эти по месту составления или по месту изображаемых событий исключительно или преимущественно делятся на разряды (первоначальная киевская, новгородские, псковские и т. д.). Списки одного разряда различаются между собой не только в выражениях, но даже в подборе известий, вследствие чего списки делятся на изводы (редакции).
Так, можно сказать: Летопись первоначальная южного извода (список и с ним сходные), Летопись первоначальная суздальского извода (список Лаврентьевский и с ним сходные). Такие различия в списках наводят на мысль, что летописи — это сборники, и что их первоначальные источники не дошли до нас. Мысль эта, впервые высказанная, ныне составляет общее мнение.
Существование в отдельном виде многих подробных летописных сказаний, а также возможность указать на то, что в одном и том же рассказе ясно обозначаются сшивки из разных источников (необъективность преимущественно проявляется в сочувствии то к одной, то к другой из противоборствующих сторон) — ещё более подтверждают это мнение. Содержание. Основные летописи Несторовский список Другое название —.
Список этот получил у известного библиофила и собирателя рукописей. Откуда этот документ появился у Хлебникова — неизвестно. В 1809—1819 перевёл её с немецкого на русский язык (перевод посвящён ), так как первое печатное издание Несторовской летописи было опубликовано на немецком языке, «немецким историком на царской службе».
Статья
Лаврентьевский список была открыта графом, происхождение её неизвестно. Она имеет заголовок «Эти повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве начал первее княжити и откуда Русская земля стала есть». Под этим заголовком можно ещё прочесть: «Книга Рожественского монастыря Володимирского». Лаврентьевская летопись содержит самый ранний из сохранившихся список «», который составляет более половины содержания.
Ипатьевский список получила своё название по месту нахождения — историк Н. М. Карамзин обнаружил список XV века в под Костромой. Радзивилловский список Названа по имени первого известного владельца из рода Радзивиллов. Написана полууставом конца и богато иллюстрирована (604 рисунка).
Из-за иллюстраций сей список называется лицевым. В по приказу была сделана копия, во время же Семилетней войны был приобретён и оригинал. Ещё через семь лет в издании « Библиотека Российская Историческая.
Древние летописи» эта летопись была напечатана полностью, «без всякой переправки в слоге и речениях». Первыми по времени считаются дошедший до нас в многочисленных списках (самые древние — ) свод Лаврентьевский, названный так по имени монаха Лаврентия, списавшего его, как видно из его приписки, в, и Ипатьевский. Этот последний учёные относят к концу или началу XV века.
Оба эти списка сопровождаются различными продолжениями: Лаврентьевский — сводом суздальским, Ипатьевский — киевским и волынско-галицким. Составление первоначального свода относят к началу, на основании приписки (в Лаврентьевском списке и в Никоновском) после, в которой читаем: « Игумен Селивестр св. Михаила написах книгы си летописец, надеяся от Бога милость прияти, при кн.
Володимире, княжащю ему Кыеве, а мне в то время игумянящю у св. Михаила, в 6624, индикта 9 лета (1116)». Таким образом ясно, что в начале, игумен Михайловского Выдубецкого монастыряя в Киеве, был составителем первого летописного свода. Слово « написах» никак нельзя понимать, как думали некоторые учёные, в значении переписал: Выдубецкого монастыря был слишком большим лицом для простого переписчика. Свод этот отличается особым заглавием: « се повести временных лет (в иных списках прибавлено: черноризца Федосьева монастыря Печерского), откуда пошла есть Русская земля, кто первое в Киеве нача княжити и откуда Русская земля стала есть». Слова « черноризца Федосьева монастыря Печерского» заставили многих считать первым летописцем Нестора, которого имя, по уверению, стояло в заголовках некоторых известных ему, но теперь утраченных списков; в настоящее же время мы находим его в одном, и то очень позднем, списке ( Хлебниковском).
Нестор известен по другим своим сочинениям: « », « ». Сочинения эти входят в противоречия с летописями, указанные. Так, автор сочинения, вошедшего в летопись, говорит, что он пришёл к Феодосию, а Нестор, по собственным словам его, пришёл при преемнике Феодосия, Стефане, и о Феодосии повествует по преданию. Рассказ о Борисе и Глебе в летописи принадлежит не Нестору, а Иакову Черноризцу. Повествования того и другого сохранились в отдельном виде, и сличение их произвести легко.
Вследствие этого приходится отказаться от мысли, что составителем первого свода был Нестор. Впрочем, имя составителя не важно; гораздо важнее то обстоятельство, что свод есть произведение и что в нём встречаются материалы ещё более древние. Некоторые из его источников дошли до нас в отдельном виде. Так, мы знаем « Чтение о житии и погублении блаженную страстотерпцю Бориса и Глеба» Иакова Черноризца, « Житие Владимира», приписываемое тому же Иакову, « Хронику Георгия Амартола», известную в старинных славянских переводах, Жития святых первоучителей славянских, известные под именем паннонских. Сверх того, сохранились ясные следы того, что составитель пользовался чужими трудами: так, в рассказе об ослеплении какой-то Василий повествует, как князь, державший в плену Василька, посылал его с поручением к своему пленнику. Следовательно, этот рассказ составлял отдельное сказание, подобно сказаниям о Борисе и Глебе, сохранившимся, к счастью для науки, в отдельном виде. Из этих сохранившихся произведений видно, что у нас рано начали записывать подробности событий, поразивших современников, и черты жизни отдельных лиц, особенно таких, которые прославились своей святостью.
Такому отдельному сказанию мог (по версии ) принадлежать заголовок, ныне приписываемый всей летописи « Се повести ». Первоначальная повесть, составленная частью из греческой хроники Амартола, частью, может быть, из источников паннонских (например, предание о первоначальной жизни славян на Дунае и нашествии волохов), частью из местных известий и преданий, могла доходить до начала княжения в Киеве. Эта повесть имеет очевидной целью связать Север с Югом; оттого, может быть, и само имя Руси перенесено на север, тогда как это название всегда было принадлежностью юга, а северных руссов мы знаем только из повести. Любопытно и сближение и с, сделанное с целью объяснить завоеванием Киева Олегом право династии Рюрика на южные области. Повесть писана без годов, что служит признаком её отдельности. Составитель свода говорит: отселе почнем и числа положим. Эти слова сопровождают указание на начало царствования Михаила, при котором был поход.
Другим источником послужили для составителя краткие, погодовые записки происшествий, которые непременно должны были существовать, ибо иначе откуда бы знал летописец годы смерти князей, походов, небесных явлений и т. п. Между этими датами есть такие, достоверность которых может быть проверена. Такие записки велись по крайней мере с того времени, как Олег занял Киев: в краткой хронологической табличке, включённой в летопись, счёт начинается прямо с « первого года Ольгова, понеже седе в Киеве».
Счёт вёлся, как можно заключить из этой таблицы и отчасти из других источников (« похвала Володимиру», Иакова) по годам княжений. Этот счёт был переложен на годы от сотворения мира составителем свода, а может быть, и раньше, другим сводчиком. Из народных преданий иные могли быть записаны, другие сохранялись, может быть, в песнях.
Из всего этого материала и составилось целое; теперь сложно сказать, насколько в этом целом участвовал труд одного лица. Свод XII века составлен преимущественно из источников киевских, но и в нём видны следы летописей, ведённых в других местностях России, особенно новгородских. Новгородские своды дошли до нас в списках не ранее, к которому принадлежит характерный, так называемый Синодальный список. Существуют и следы свода: в так называемом и некоторых других летописных сборниках встречается общее заглавие « Софийский Временник» и предисловие, заканчивающееся обещанием рассказать « все по ряду от Михаила царя до Александра (то есть Алексея) и Исакия».
Алексей и Исаак Ангелы царствовали в, когда; особое сказание об этом вошло во многие летописные сборники и, очевидно, составляло часть свода XIII века. Новгородские летописи Летописи в начались рано: в рассказе о крещении Новгорода видны следы записывания современников; ещё важнее известие: «преставися архиепископ Аким новгородский и бяше ученик его Ефрем, иже ны учаше».
Это мог сказать только современник. До нас дошло несколько новгородских летописных сборников — так называемые летописи, и сходная с нею, вошедшая в так называемую «»; в этой последней драгоценны сведения о последнем времени независимости, прерываемые незадолго до падения Новгорода, а также «Летопись архангелогородская». Большая часть новгородских известий записаны при церквях и монастырях; в одном из летописных новгородских сборников (Новгородский II) есть указание, что «игумен смотрел в монастыре на Лисей Горе летописец». Есть также несколько известий, принадлежащих, очевидно, частным лицам, которые могли быть занесены в списки готовых летописей или с полей рукописи, куда вносились в виде календарных заметок, или могли быть перенесены из каких-нибудь частных записок. Новгородские летописи отличаются (по замечанию С. М. Соловьёва) особой сжатостью, слогом как бы деловым. Составители так дорожат временем (а может быть, и пергаментом), что пропускают слова: «а вы братия, в посадничестве и в князех», говорит в летописи Твердислав, не добавляя «вольны» — и так поймут. Ни поэтических красок, ни драматических разговоров, ни обильных благочестивых размышлений — отличительных черт киевской летописи — нет в новгородских сводах; событий неновгородских в них мало, и те попали случайно.
Псковские летописи Летописи Псковские начались позднее Новгородских: их начало можно отнести к, когда сочинена повесть о Довмонте, лёгшая в основу всех псковских сборников. Псковские летописи (особенно «Вторая») богаты живыми подробностями об общественном быте; мало только известий о временах до Довмонта, да и те заимствованы. К летописям новгородским по происхождению долго относили «Повесть о граде Вятке», касающуюся только первых времён вятской общины, но подлинность её подвергнута сомнениям: рукописи её слишком поздны, а потому лучше не считать её в числе достоверных источников. Киевские летописи Летопись Киевская сохранилась в нескольких очень близких между собой списках, в которых она непосредственно следует за Летописью первоначальной (то есть «Повестью Временных лет»).
Этот киевский свод оканчивается во всех своих списках г. Он состоит, в основном, из подробных рассказов, по своему изложению имеющих много общего с рассказами, вошедшими в состав «Повести временных лет».
В настоящем своём виде свод заключает в себе много следов летописей разных русских земель:,. Есть и отдельные сказания: «Сказание об убиении Андрея Боголюбского», писанное его приверженцем (вероятно упоминаемым в нём Кузьмищем Киянином).
Таким же отдельным сказанием должен был быть рассказ о подвигах; в одном месте этого рассказа мы читаем: «рече слово то, яко же и пережде слышахом; не идет место к голове, но голова к месту». Отсюда можно заключить, что рассказ об этом князе заимствован из записок его соратника и перебит известиями из других источников; к счастью, сшивка так неискусна, что части легко отделить. Следующая за смертью Изяслава часть посвящена, главным образом, князьям из рода смоленских, княжившим в Киеве; может быть, источник, которым главным образом пользовался сводчик, не лишён связи с этим родом. Изложение очень близко к — как будто тогда выработалась целая литературная школа. Известия киевские позднее 1199 г. Встречаются в других летописных сборниках (преимущественно северо-восточной Руси), а также в так называемой «» (позднейшая компиляция). В «» (изданой князем Оболенским) есть краткая киевская летопись, датированная.
Галицко-волынские летописи С «Киевской» тесно связана «Волынская» (или галицко-волынская), ещё более отличающаяся поэтическим колоритом. Она, как можно предположить, была писана сначала без годов, а годы расставлены после и расставлены весьма неискусно. Так, мы читаем: «Данилови же приехавшю с Володимера, в лето 6722 бысть тишина.
В лето 6723 Божиим повелением прислаша князи литовстии». Ясно, что последнее предложение должно быть соединено с первым, на что указывает и форма дательного самостоятельного и отсутствие в некоторых списках предложения «бысть тишина»; стало быть, и два года, и это предложение вставлены после.
Хронология перепутана и применена к хронологии Киевской летописи. Роман убит в г., а волынская летопись относит его смерть к 1200 г., так как киевская оканчивается 1199 г.
Соединены эти летописи последним сводчиком, не он ли расставил и года? В некоторых местах встречается обещание рассказать то или другое, но ничего не рассказывается; стало быть, есть пропуски. Летопись начинается неясными намёками на подвиги — очевидно, это обрывки поэтического сказания о нём.
Ремёсла В Древней Руси
Оканчивается она началом и не доводится до падения самостоятельности. Для исследователя летопись эта по своей сбивчивости представляет серьёзные затруднения, но по подробности изложения служит драгоценным материалом для изучения быта Галича. Любопытно в волынской летописи указание на существование летописи официальной:, победив мятежный, наложил на жителей тяжкую пеню и в грамоте прибавляет: «а описал есть в летописец коромолу их». Летописи северо-восточной Руси Летописи северо-восточной Руси начались, вероятно, довольно рано:. В «Послании Симона к Поликарпу» (одной из составных частей Патерика печерского), мы имеем свидетельство о «старом летописце Ростовском». Первый сохранившийся до нас свод северо-восточной (Суздальской) редакции относится к тому же времени. Списки его до начала XIII.
—Радзивилловский, Переяславский-суздальский, Лаврентьевский и Троицкий. В начале XIII. Первые два прекращаются, остальные разнятся между собой. Сходство до известного пункта и различие далее свидетельствуют об общем источнике, который, стало быть, простирался до начала XIII. Известия суздальские встречаются и ранее (особенно в «Повести временных лет»); поэтому следует признать, что записывание событий в земле суздальской началось рано. Чисто суздальских летописей до татар мы не имеем, как не имеем и чисто киевских.
Сборники же, дошедшие до нас, характера смешанного и обозначаются по преобладанию событий той или другой местности. Летописи велись во многих городах земли Суздальской (Владимире, Ростове, Переяславле); но по многим признакам следует признать, что большинство известий записано в, долго бывшем центром просвещения северо-восточной Руси.
После нашествия татар Троицкий список делается почти исключительно ростовским. После татар вообще следы местных летописей становятся яснее: в Лаврентьевском списке встречаем много тверских известий, в так называемой Тверской Летописи — тверских и рязанских, в Софийском Временнике и Воскресенской летописи — новгородских и тверских, в Никоновской — тверских, рязанских, нижегородских и т. д. Все эти сборники — московского происхождения (или, по крайней мере, большей частью); оригинальные источники — местные летописи — не сохранились. Относительно перехода известий в татарскую эпоху из одной местности в другую сделал любопытную находку: в рукописи Ефрема Сирина г. Он встретил приписку писца, который рассказывает о нападении , бывшем в год написания. Рассказ не окончен, но начало его буквально сходно с началом летописного рассказа, из чего И. И. Срезневский правильно заключает, что перед писцом было то же сказание, которое послужило материалом для летописца. По отрывкам, частично сохранившимся в русских и белорусских летописных сводах XV—XVI вв., известна.
Московские летописи Летописи северо-восточной Руси отличается отсутствием поэтических элементов и редко делает заимствования из поэтических сказаний. «Сказание о Мамаевом побоище» — особое сочинение, только внесённое в некоторые своды.
С первой половины XIV. В большей части сводов северно-русских начинают преобладать московские известия.
По замечанию, началом собственно Московской летописи, лёгшей в основание сводов, надо считать известие о построении храма Успения в Москве. Главные своды, заключающие в себе московские известия, — «Софийский Временник» (в последней своей части), Воскресенская и Никоновская летописи (тоже начинающиеся сводами, основанными на древних сводах). Существует так называемая, летопись изданная под названием: «Продолжение Несторовой летописи», а также «Русское Время» или Костромская летопись.
Летопись в Московском государстве всё более и более получала значение официального документа: уже в начале XV. Летописец, выхваляя времена «оного великого Селиверста Выдобужского, неукрашая пишущего», говорит: «первии наши властодержцы без гнева повелевающа вся добрая и недобрая прилучившаяся написывать». Князь Юрий Димитриевич в своих исканиях великокняжеского стола опирался в Орде на старые летописи; великий князь Иоанн Васильевич послал в Новгород дьяка Брадатого доказывать новгородцам старыми летописцами их неправду; в описи царского архива времён Грозного читаем: «списки черныи что писать в летописец времен новых»; в переговорах бояр с поляками при царе Михаиле говорится: «а в летописец будем это для будущих родов писать». Лучшим примером того, как осторожно надо относиться к сказаниям летописи того времени, может служить известие о пострижении Соломонии, первой жены великого князя Василия Иоановича, сохранившееся в одной из летописей.
По этому известию, Соломония сама пожелала постричься, а великий князь не соглашался; в другом рассказе, тоже, судя по торжественному тону, официальном, читаем, что великий князь, видя птиц попарно, задумался о неплодии Соломонии и, посоветовавшись с боярами, развёлся с нею. По версии развод был инициирован Василием. Эволюционирование летописей Не все летописи, однако, представляют типы официальной летописи. Во многих изредка встречается смесь повествования официального с частными заметками.
Такая смесь встречается в рассказе о походе великого князя Иоанна Васильевича на Угру, соединённом с знаменитым письмом Васиана. Становясь всё более и более официальными, летописи, наконец, окончательно перешли. В летописи вносились те же факты, только с пропуском мелких подробностей: например, рассказы о походах XVI. Взяты из разрядных книг; прибавлялись только известия о чудесах, знамениях и т. п., вставлялись документы, речи, письма. Были разрядные книги частные, в которых родовитые люди отмечали службу своих предков для целей местничества. Появились и такие летописи, образчик которых мы имеем в «Летописях Нормантских». Увеличилось также число отдельных сказаний, которые переходят в частные записки.
Другим способом передачи является дополнение русскими событиями. Таково, например, сказание князя, помещённое в хронограф; в нескольких хронографах встречаем дополнительные статьи, писанные сторонниками разных партий. Так, в одном из хронографов Румянцевского музея есть голоса недовольных патриархом. В летописях новгородских и псковских встречаются любопытные выражения неудовольствия Москвой. От первых годов Петра Великого имеется интересный протест против его нововведений под заглавием «Летопись 1700 г.».
Степенная книга Уже в появляются попытки прагматизировать: сюда относятся и отчасти «Никоновская летопись». Рядом с общими летописями велись местные: архангелогородская, двинская, вологодская, устюжская, нижегородская и др., в особенности монастырские, в которые вносились местные известия, в кратком виде.
Из ряда этих летописей выдаются особенно сибирские. Лицевой летописный свод — летописный свод событий мировой и особенно Русской истории, создан в 40—60-х гг. (вероятно, в — гг.) специально для царской библиотеки в единственном экземпляре. Сибирские летописи. Основная статья: Начало летописания сибирского приписывается, митрополиту Тобольскому. До нас дошло несколько сибирских летописей, более или менее отклоняющихся одна от другой:.
Кунгурская (кон. 16 в.), написанная одним из участников похода Ермака;. Строгановская («О взятии Сибирской земли»; 1620-30 или 1668-83), основанная на несохранившихся материалах вотчинного архива, их переписки с Ермаком;. Есиповская (1636), составленная, дьяком архиепископа в память о Ермаке;. (кон. 17 в.), принадлежащая, русскому картографу, географу и историку Сибири. Белорусско-литовские летописи.
Основная статья: Важное место в русском летописании занимают так называемые литовские (скорее западнорусские или белорусские, поскольку до XVI века литовской письменности и историографии не было, официальным языком ВКЛ был ) летописи, существующие в двух редакциях: «Краткой», начинающейся со смерти или, скорее, и оканчивающейся г. И «Подробной», от баснословных времён до г. Источник летописи «Краткой» — сказания современников. Так, по случаю смерти автор говорит от себя: «аз того не вем занеже бых тогда мал». Местом записи известий можно считать Киев и Смоленск; в изложении их не заметно тенденциозности.
«Подробная» летопись (так называемая ) представляет в начале ряд баснословных сказаний, затем повторяет «Краткую» и, наконец, заключается мемуарами начала XVI. В текст её вставлено много тенденциозных рассказов о разных знатных литовских фамилиях.
До Какого Времени Просуществовало В России Летописание
Примечательна, рассказывающая о событиях, и с середины до середины. Украинские летописи Украинские (собственно казацкие) летописи относятся к XVII и XVIII векам. Такое позднее их появление объясняет тем, что это скорее частные записки или иногда даже попытки прагматической истории, а не то, что мы теперь разумеем под летописью. Казацкие летописи, по замечанию того же учёного, имеют своим содержанием, главным образом, дела и его современников. Из летописей наиболее значительны: Львовская, начатая в середине, доведённая до и излагающая события Червонной Руси; (от по г.), по заключению профессора Антоновича, — первая казацкая летопись, отличающаяся полнотой и живостью рассказа, а также достоверностью; обширная летопись, который, служа в войсковой канцелярии, мог многое знать; труд его хотя и расположен по годам, но имеет отчасти вид учёного сочинения; недостатком его считают отсутствие критики и витиеватость изложения.
Летопись гадячского полковника Грабянки начинается 1648 года и доведена до 1709 года; ей предпослано исследование о казаках, которых автор производит от хазар. Источниками служили частью летописи, а частью, как предполагают, иностранцы.
Кроме этих обстоятельных компиляций, существует много кратких, преимущественно местных летописей (черниговские и т. п.); существуют попытки прагматической истории (например «История руссов») и есть общерусские компиляции: Густынская Летопись, основанная на Ипатьевской и продолженная до XVI века, «Хроника» Сафоновича, «Синопсис». Вся эта литература завершается «Историей Руссов», автор которой неизвестен. Это сочинение ярче других выразило взгляды украинской интеллигенции XVIII века. Также. Примечания.
Русское летописание XI—XVIII веков. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2002. Астрономические явления в русских летописях // Астрономия Древней Руси. — М.: «Русская панорама», 2007. Библиография См. Другие издания русских летописей. Краткий московский летописец конца XVII.
Из Ивановского областного краеведчского музея. // — 1976. — М.:, 1976. — С. Краткие летописцы XV—XVI вв. // Исторический архив. — М., 1950. — Т. — М.:, 1957.
Киевская летопись первой четверти XVII. Соловецкий летописец конца XVI.
// — 1980. — М.:, 1981. — С., Морозов Б. Летописец с новыми известиями XVI — начала XVII.
// — 1984. — М.:, 1984. — С. Летопись самовидца по новооткрытым спискам с приложением трёх малороссийских хроник: Хмельницкой, «Краткого описания Малороссии» и «Собрания исторического». — К., 1878.
Краткий летописец погодинского собрания. // — 1962. — М.:, 1963. — С. Летописный свод XV века. // Материалы по истории СССР. — М.:, 1955. — Т. Сводная галицко-русская летопись с 1600 по 1700 год. — Львов, 1874. — СПб.:, 2002. Факсимильное воспроизведение рукописи.
Описание миниатюр. — М.:, 1994. Русский времянник, сиречь летописец, содержащий российскую историю от (6730)/(862) до (7189)/(1682) лета, разделённый на две части. — М., 1820. — К., 1888. Малоизвестные летописные памятники. // Русское летописание. — М.:, 1979. — С. Малоизвестные летописные памятники XVI века // Русское летописание. — М.:, 1979. — С.
Продолжение хронографа редакции 1512 года. Исторический архив. — М., 1951. — Т. Южнорусские летописи, открытые и изданные Н. Белозерским. — К., 1856. — Т.
Исследования русского летописания. Хронология русского летописания. — М.: Изд-во АН СССР, 1963.
Новгородские летописи XV века. — СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. Русское летописание XI—XVIII веков. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2002. Никоновский свод и русские летописи XVI—XVII веков. — М.: Наука, 1980.
Идейно-политическое кредо галицко-волынского свода //. Общерусские летописи XIV—XV вв. — М.: Наука, 1976. Московское летописание второй половины XIV - начала XV века / Отв. Акад. — М.: Наука, 1991. — 224 с. — 2 000 экз. —. (обл.). Рыбаков Б.
Древняя Русь: Сказания. Летописи. — М.: Академический проект, 2016. — 495 с. —.
Древнерусские хронографы. — Л.: Наука, 1975. Русское летописание. — М.: Наука, 1979.
«История Российская»: источники и известия. — М., 2005. «Повесть временных лет» и её источники // ТОДРЛ. — М.— Л., 1940. — Т. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. — М.: Изд-во АН СССР, 1938.
Разыскания о русских летописях. — М.: Академический проект, Жуковский: Кучково поле, 2001. — 880 с. —., Экстремальные природные явления в русских летописях XI-XVII вв. Борисенков, В. Пасецкий. — Л.:, 1983. — 240.
Ссылки. — с грамматическим анализом и возможностью лексемного поиска по тексту. «Псковские летописи», тт.
1-2 (в формате DJVu) на сайте «Псковская держава. Краеведческий архив».